В конце 1998 года вышла в свет моя небольшая книга « Избранные главы медицинской науки и практики», где я, практический врач, попытался рассказать о своих размышлениях в различных областях медицины и потому дал ей еще и подзаголовок « Размышления старого врача».
Однако, 1998 и последующие годы оказались годами полного развала нашей, еще совсем недавно могущественной страны. Книга моя оказалась никому не нужной и в продаже она не пошла. Вместе с тем, в ней были опубликованы, на мой взгляд, темы далеко не без интересные как для рядового врача, так и для научных работников.
Поэтому, спустя 10 лет я посчитал необходимым чтобы хотя бы отдельные главы из нее опубликовать через интернет.
Получилось.
Но …не совсем удачно. Опубликованные главы оказались разрозненными, разобщенными и потому не совсем внятными, понятными читателям.
Сейчас я попытаюсь воссоединить написанное в единое целое и исправить допущенные неточности, ошибки.
Конечно же речь пойдет в основном о патогенезе рака, его лечении, профилактике, так как, мне кажется, что здесь приоткрывается тайна рака, тайна онкологического процесса.
I. К вопросу о патогенезе рака.
До сих пор в медицинской науке вопрос патогенеза рака остается открытым. Есть теории, гипотезы, догадки. И есть авторы, которые вплотную подошли к разрешению этой проблемы. Попытаемся разобраться в этом вопросе.
Но прежде необходимо сделать несколько отступлений.
А. Кровь.
Это одна из тканей живого организма, ткань жидкая, находящаяся в постоянном движении . Ей приписывается выполнение большого количества очень важных функций: здесь и дыхательная, и питательная, и гомеостатическая, и регуляторная, и защитная и еще целый ряд других жизненно важных функций.
Однако, кровь — это обычная ткань живого организма и как и каждая ткань должна иметь одну, единственную, я бы сказал главную функцию, выполняя которую, кровь в это же время выполняет и все другие, приписываемые ей функции.
Какова же ее главная функция?
Мы уже подчеркивали, что кровь является жидкой тканью, находится в постоянном движении и своими составляющими ее элементами по кровеносной системе способна проникать до самой дальней периферийной клетки целостного организма, чтобы донести до нее необходимые для нормальной ее жизнедеятельности кислород, питательные и другие вещества и забрать у нее продукты обмена веществ.
Отсюда сам по себе напрашивается вывод о том, что главной и единственной функцией крови является ее транспортная функция.
Но сказать это — еще ничего не сказать.
Дело в том, что каждая клетка каждого органа, каждой ткани в целостном организме выполняет свою собственную, только ей одной свойственную обязанность, функцию для чего ей необходим набор строго определенного химического состава белковых, липоидных, углеводных веществ, гормонов, витаминов, ферментов, а также кислорода и в нужном количестве.
А это значит, что доставка набора выше перечисленных веществ каждой клетке должна осуществляться только по заявкам этой клетки, доставка должна быть только адресной, доставляемые к адресату, вещества в пути следования должны быть в полной сохранности и химической неприкосновенности .
Вот таким требованиям должна отвечать транспортная функция крови.
Б. Эритроциты.
Кровь, как известно, состоит из жидкой своей части — плазмы, и плавающих в ней клеточных элементов (эритроцитов, лейкоцитов, тромбоцитов), составляющих плотную часть крови.
Конечно же не вызывает сомнения тот факт, что основным, стержневым элементом крови является эритроцит. Это он выполняет транспортную функцию. Другие же клетки крови (лейкоциты в своем многообразии, тромбоциты), а также плазма, помогают, способствуют эритроциту выполнять транспортную функцию.
Почему?
Начнем хотя бы с того, что эритроциты нафаршированы молекулами гемоглобинов, которые являются сложнейшими по своему строению белками. В одной молекуле гемоглобина, а точнее в белковой ее части — глобине -располагается 574 аминокислотных остатка, соединенных между собой таким образом, что между ними имеются крипты, полости, даже очень замкнутые полости, о чем наглядно говорит рентгенструктурный анализ глобина. Более того, эти аминокислоты несут на себе боковые химически активные группы, способные к химическим взаимодействиям.
В конце 70 — х годов прошлого столетия американские биохимики Лен и Крам обнаружили в организме животных и человека наличие таких веществ (молекул), которые, вступая во взаимодействие с антигенами, химически связывают их, не подвергая химическим превращениям. Эти вещества -молекулы — «хозяева» в своем организме, вступают в связь с другими химическими веществами, поступающими в организм, т.е. «гостями» таким образом, что как бы погружают в себя, в полость своей молекулы «гостя», сохраняя его в химически неизмененном состоянии и транспортируют его по организму сквозь любые биохимические, биологические барьеры, мембраны.
Крам и Лен такие молекулы назвали кавитандами (от слова кавум -полость). Но они обнаружили в организме и такие молекулярные соединения, которые способны опутывать «гостя» таким образом, что он оказывался как бы в карцере. Эти вещества получили название карцерандов. Были найдены и такие молекулы, которые оказались способными прятать «гостя» в своих молекулярных нишах, криптах. Они получили название криптанд.
За эти открытия в начале 80 — х годов прошлого столетия Лен и Крам были удостоены Нобелевской премии.
Так вот, молекулы гемоглобинов по своему строению, расположению аминокислот являются прекраснейшими и кавитандами, и криптандами, и карцерандами. В этих полостях свободно могут размещаться и размещаются химические структуры белковых, липоидных углеводных питательных веществ, молекулы гормонов, витаминов, ферментов, не говоря уже о кислороде, молекулы которого надежно упаковываются в геме (типичном карцеранде), который сам упрятан молекулой гемоглобина, и сохраняются здесь в химически неизменяемом, неприкосновенном состоянии до тех пор, пока не будут доставлены к клетке, которой они предназначены.
Благодаря молекулам гемоглобинов в эритроцитах ( а этих молекул в одном эритроците по различным данным размещается от 280 до 400 миллионов) транспортируемые вещества, химически связываясь, становятся не только химически нейтральными, но и химически, и физически неуязвивыми на всем протяжении транспортировки к месту назначения.
Кроме того, сравнительно недавно установлено, что эритроциты обладают способностью к физиологической деформации. Они могут изменять свою форму до такой степени, что способны пройти, пролезть, проползти через самый узкий капилляр для того, чтобы добраться до самой дальней клетки в целостном организме и отдать ей все принесенные вещества, забрав от нее продукты обмена веществ.
Наконец мы знаем, что эритроцит — это клетка живого организма, не имеющая ядра.
Мы также знаем, что ядро с его геномом управляет, руководит жизнедеятельностью клетки, всеми ее реакциями, функциями.
Эритроцит же на определенном этапе своего развития специально выталкивает из себя свой руководящий орган — ядро.
Почему?
Видимо потому, что организму необходимо руководить функцией эритроцита как транспортным средством извне. Но как можно руководить извне клеткой, которая постоянно движется? И потом, какова, собственно, цель этого руководства эритроцитом?
Эритроцит несет в себе набор необходимых для жизнедеятельности веществ, строго определенному адресату, одной определенной клетке в каком-то органе или ткани. И эритроцит, и эта клетка должны узнавать друг друга.
Но как?
При помощи кода! Да, да. Поверхность эритроцита, его оболочка должна быть помечена (закодирована) определенным знаком, известным только данной клетке. По этому знаку, по этой метке клетка «узнает» свой эритроцит и получит от него свою «посылку».
В. Печень.
А кто же в целостном организме занимается кодированием эритроцитов? Какой орган?
Я считаю, что таким органом является печень.
Надо же такое! Мало того, что ей и без того приписывают выполнение более сотни различных функций, обязанностей. А теперь еще и эту, далеко не простую обязанность метить, маркировать оболочку каждого эритроцита специальной, строго индивидуальной меткой, известной только одной единственной клетке.
Читатели безусловно скажут, что это дикая фантазия автора.
Что ж, попытаемся разобраться с этим вопросом, тем более, что о функциях печени написано великое множество работ.
Паренхима печени, как известно, состоит из печеночных клеток-гепатоцитов. Это обычные клетки. Все они имеют одинаковое строение, похожи друг на друга и выполняют одинаковые функции.
Однако, по безоговорочному мнению многих ученых мира, гепатоцитам отводится исключительная роль в жизнедеятельности организма, они наделены исключительными полномочиями.
Если любая клетка любого другого органа, ткани в целостном организме выполняет только одну функцию, то печеночная клетка, по заключению ведущих ученых мира, способна выполнять великое множество важнейших функций в организме. И самое интересное состоит в том, что все это доказано в бесспорном порядке исследованиями, проведенными во многих авторитетнейших лабораториях мира.
И все же, несмотря на бесспорность исследований, полную доказанность многогранности функций печеночных клеток, согласиться с исключительностью последних едва ли можно.
Н.А. Гармашева в книге «Плацентарное кровообращение» пишет, что печень, не успев появиться во внутриутробном периоде у плода, сразу же становится на пути эмбрионального кровообращения, пропуская кровь, идущую от плаценты к плоду через свою ткань.
Г.Е. Островерхов, В.Ф. Забродская в монографии «Хирургическая анатомия живота» говорят о том, что на шестой неделе развития плода вся кровь, поступающая через пупочные вены, прежде чем попасть в общее сосудистое русло зародыша, смешивается с кровью желточных вен и профильтровывается через печень.
И. А. Аршавский в книге «Физиология кровообращения во внутриутробном периоде» подробно и красочно описывает, как кровь артериализованная, богатая питательными веществами, покидая плаценту через пупочные вены только для того, чтобы пройти через печень плода и профильтроваться через ее ткань, трижды смешивается с кровью венозной, насыщенной продуктами обмена веществ, углекислотой.
Именно для того, чтобы обеспечить фильтрацию крови, оттекающую от плаценты печёночной тканью, зародыш «строит» в своём организме временные пути кровотока типа овального окна, вторичной перегородки, артериального протока и т.п., которые после рождения плода должны закрыться, облитерироваться.
Подумайте! Зачем кровь, оттекающую от плаценты по пупочным венам к зародышу, фильтровать через его печень? Ведь питательные и другие вещества, приносимые кровью матери в полость матки, в плаценту, уже прошли через печеночный фильтр у матери и по дороге к зародышу проходят еще и плацентарный фильтр, где, кстати, абсолютно исключена возможность смешивания крови матери с кровью плода.
Разве этого недостаточно?
В работах авторов, изучавших анатомию и физиологию печени, указывается, что во внутридольковой капиллярной сети происходит смешивание крови, поступающей из воротной вены с кровью печеночной артерии, что одна четвертая объема доставляемой в печень крови обеспечивается печеночной артерией, а три четверти — поступает через воротную вену. Ни у эмбриона, ни у взрослого организма нет отдельного венозного оттока той крови, что поступает в печень через печеночную артерию. Артериальная кровь после того, как пройдет через мелкие сосуды стромы печени, попадает в синусоиды, из которых уходит вместе с портальной кровью в нижнюю полую вену.
Это значит, что печеночные клетки снабжаются всем необходимым из крови синусоидов, где последняя состоит на одну четверть из артериальной и на три четверти из крови воротной вены. Почему же тогда перевязка собственной печеночной артерии ведет к некрозу ткани печени и смерти? Ведь кровь воротной вены и без артериальной богата и кислородом, и всеми необходимыми питательными веществами?
В чем здесь дело?
Работы Манна, Магата, Кребса, Экка, Хазанова и других показывают, что кровь, не прошедшая предварительно через строму печени, не может отдать носимые в себе питательные и другие вещества, включая кислород, клеткам органов, тканей целостного организма, потому, что эта кровь и вещества в ней как бы обезличены, представляют из себя общий обменный « пул », общий обменный резервуар организма.
Кровь, насыщенная питательными веществами, идет по системе воротной вены в ткань печени, но при этом ничего не отдает ни одной печеночной клетке. Только пройдя через строму печени и получив там соответствующую обработку, эта кровь снова вернется в печень, но уже по системе печеночной артерии и снабдит все клетки печени питательными веществами, гормонами, витаминами, ферментами, кислородом и заберет от них продукты обмена веществ
Другими словами, кровь, проходя через ткань печени, все равно у эмбриона или у взрослого, маркируется, кодируется, метится, если хотите выбирайте сами название, т.е. приобретает как бы статус годной к употреблению клетками именно данного организма, причем кодируется каждый эритроцит для каждой клетки органа, ткани данного целостного организма.
Выполняя эту функцию, клетки печени таким образом как бы участвуют в выполнении сотен функций, которые ей приписывают, ибо она действительно принимает фактическое участие в работе всех органов и систем целостного организма.
Теперь можно возвратиться к нашей теме: патогенезу рака.
Еще в 20 — е годы прошлого столетия академик А. А. Богомолец писал, что рак может развиться в организме только при снижении его реактивности.
Он создал учение о соединительной ткани, являющейся внутренней средой организма и доказывал, что от ее состояния, реактивности составляющих ее элементов (лейкоцитов во всем их многообразии, тромбоцитов, макрофагов, фиброцитов, различного рода антител) целиком и полностью зависят здоровье, функциональные возможности целостного организма.
Он ввел специальный термин — «физиологическая система соединительной ткани». Он утверждал, что рак не может развиваться в организме, физиологическая система соединительной ткани которого сохранила свою нормальную сопротивляемость, что борьба против рака есть борьба за здоровую соединительную ткань.
Этим утверждением академик А. А. Богомолец не отгораживает развитие злокачественных опухолей от патогенеза обычных болезненных процессов, считая, что начало и рака, и любого другого патологического процесса связано со снижением реактивности соединительной ткани, которая является защитной силой организма.
В свое время ( 1955 год ) Л. Ф. Ларионов предложил свою теорию патогенеза рака — трофическую теорию. Он писал, что опухолевому превращению подвергаются клетки, подготовленные длительным понижением своего питания за время более или менее продолжительного предопухолевого состояния, вызванного различными вредными влияниями. Благодаря проделанному ими предопухолевому периоду жизни в условиях пониженного питания клетки приобретают новые свойства обмена, при которых синтез может преобладать в них над распадом даже в условиях, неблагоприятных для нормальных клеток, т. е. при низком содержании питательных веществ в окружающей среде. Благодаря этому питание опухолевых клеток и тканей может совершаться не только так, как у нормальных клеток, т. е. путем ассимиляции веществ, приносимых кровью, лимфой, но и непосредственно путем растворения нормальных тканей, клеток.
Однако, все это только прелюдия к главному доказательству тождества патогенеза рака и других болезненных процессов.
Моим читателям, конечно же, давно известно, что во всех клетках каждого организма в их геномах содержится одинаковый набор из многих тысяч генов, который достается им по наследству от оплодотворенной яйцеклетки, что в каждой клетке функционирует только какая — то мизерная часть этих генов, а большая часть их находится в глубокой консервации в геноме ядра данной клетки, но при определенных условиях, они могут вновь активизироваться.
Впервые это доказал Дж. Гердон, опубликовав данные своих экспериментов в 1979 году. Суть этих экспериментов состояла в том, что он получал нормальных головастиков, оплодотворяя яйцеклетки лягушек ядрами клеток кишечного эпителия.
В настоящее время эти опыты Дж. Гердона повторили авторы во многих лабораториях мира в том числе и на теплокровных животных, подтвердив, тем самым вывод о том, что гены, составляющие геном клетки, утратившие свою активность, не гибнут, а консервируются и при определенных условиях могут активизироваться.
Это очень важный вывод. Он играет одну из ключевых ролей в теории патогенеза рака.
Многие авторы, изучая злокачественные процессы у человека, животных, растений, считают, что для получения злокачественной опухоли необходимы качественные изменения генома клетки, т.е. внедрение в него специального агента типа вируса, РНК, ДНК.
Другие же обращают внимание на то, что при злокачественном превращении клеток происходят изменения на ее поверхности.
Бюржеру (1969 г.) удалось показать различия в архитектонике поверхностных мембран нормальных и трансформированных клеток. Более того, он считает, что при определенном воздействии на поверхностные мембраны опухолевых клеток можно восстановить их первоначальную структуру и изменить этим самым их «ненормальное» поведение. Это сообщение Бюржера, с одной стороны, напрочь отвергает утверждения авторов, говорящих о качественных изменениях в геноме раковой клетки, с другой стороны, объясняет, почему в определенных случаях имеет место самоизлечение больного от рака.
Хабберт и Миллер (1974 г.) в своем обзоре медицинской литературы на большом материале показывают, что расположенные на клеточной поверхности антигены служат «узнающим» кодом не только в иммунологических реакциях, но и в нормальном функционировании клеток (транспорт веществ, межклеточные взаимодействия и т. д.)
Нельзя пройти мимо изумительнейших работ Л. Б. Меклера (1974 г).
Он пишет, что нормальная клетка превратится в злокачественную, если на ее поверхности появятся органо — или тканеспецифические агенты, свойственные иным органам или тканям данного организма. Он утверждает, что органо — тканевой антигенной мозаичности поверхности клетки необходимо и достаточно, чтобы она вышла из — под контроля соседних клеток, смогла инвазировать соседние нормальные клетки и дать метастазы в соответствующий орган или ткань организма.
Эти высказывания Л. Б. Меклера фактически уже объясняют патогенез злокачественного процесса.
Да, да. Выше мы уже говорили с вами о том, что каждая клетка каждого органа и ткани на своей поверхности имеет определенные антигены (код), которые предназначены для того, чтобы «узнать свой эритроцит», вступить с ним в связь и провести обменные процессы. Это обычная, нормальная жизнь всех клеток организма.
Но вот, как говорит Л.Б. Меклер, при определенных условиях на поверхности клетки появится антиген, который не характерен для этой клетки, но который не чужд данному организму, так как находится в обычных условиях на поверхности клетки другого органа или ткани этого же организма и который способен «узнавать» и связываться с эритроцитами, адресованными этой клетке.
Таким образом, клетка, на поверхности которой появляется не свойственный ей антиген, получает возможность питаться и освобождаться от продуктов метаболизма не только за счет «своих эритроцитов», но и эритроцитов соседей, которых она, грубо говоря , обирает, обворовывает.
Качественные изменения обменных процессов в клетке и являются тем самым толчком для озлокачествления клетки.
А когда же происходят эти качественные изменения обменных процессов в клетке?
На этот вопрос отвечают яркие, демонстративные эксперименты Оппенгеймера (1948 г) и Студитского (1962 г).
Суть этих экспериментов состоит в следующем.
Оппенгеймер пластинками из золота или платины, а Студитский пленками из целлофана, пластика отъединяли ткани, органы от соседних органов, тканей таким образом, что через эти преграды от соседей не проходили клеточные элементы, крупные молекулы.
Вместе с тем изолированная ткань или орган сохраняли при этом сосудисто — нервные связи с центральными органами, так как их сосудисто -нервная ножка не перевязывалась, а сохраняла свою проходимость. Здесь таким образом нарушались или прекращались только соседские межтканевые, межорганные связи, взаимодействия. Через 12 — 14 месяцев авторы получали опухоли мышцы, кости, щитовидной железы, яичка, глазного яблока и т.д.
Таким образом, нарушение течения обычного, постоянного, планомерного обменного процесса, в том числе и между органами, тканями на протяжении длительного времени, изменение привычных условий существования этих органов, тканей, клеточных элементов в них, заставляют приспосабливаться последних к этим изменившимся условиям, искать новые источники поступления тех веществ, которые раньше поступали от клеток соседних органов, тканей в порядке взаимного обмена.
Эти — то обстоятельства и приводят к тому, что в геноме клетки, стесненной в своем существовании нарушенным межклеточным, межорганным обменом веществ, активизируется законсервированный ген, который руководит синтезом поверхностных антигенов в клетках соседских тканей, органов, способных взаимодействовать с эритроцитами, адресованными этим клеткам. Этот активизированный, «взбесившийся» ген и заставит свою клетку синтезировать и разместить на своей поверхностной оболочке антиген, свойственный соседским клеткам, и с его помощью получить возможность забирать от «чужих» эритроцитов те вещества, которые раньше поставлялись соседями в порядке взаимного обмена.
Конечно, причин предшествующих превращению, трансформации обычной, нормальной клетки в злокачественную, может быть много.
Трансформация произойдёт лишь тогда, когда длительная хроническая нехватка какого-либо, крайне необходимого для нормальной жизнедеятельности вещества не ослабит клетку, а наоборот, раздражая её, приведёт к активизации того гена в геноме, деятельность которого обеспечит эту клетку недостающими веществами за счёт «ограбления» эритроцитов, несущих в своих гемоглобинах вещества, предназначенные клеткам других органов, тканей, поверхностным оболочкам которых свойственны антигены, появившиеся на поверхности трансформированной клетки.
Таким образом, трансформированная клетка получает возможность, с одной стороны, получать нужные ей питательные и другие вещества, как и обычные, нормальные клетки от эритроцитов, адресованных ей, а, с другой стороны, утилизировать питательные и другие вещества, разрушая «чужие» эритроциты, адресованные другим клеткам организма. Питание такой клетки из двойного источника ставит ее над остальными клетками по качеству роста, по качеству обмена веществ, устойчивости к вредным воздействиям в более выгодное положение.
Итак, обычная, нормальная клетка становится злокачественной только тогда, когда на ее поверхностной мембране появятся антигены, специфичные для клеток других органов или тканей данного организма, которые узнавали бы, притягивали к себе тропные к данному антигену эритроциты, вступали с ними во взаимодействие. А чтобы это произошло, необходимо, чтобы активизировался ген в геноме клетки, руководящий синтезом этих поверхностных антигенов в клетках других органов или тканей данного организма.
Безусловно, что сразу же с появлением клеток — агрессоров, если они становятся источником появления во внутренней среде организма химически активных веществ, с ними в борьбу вступят антитела плазмы, лейкоциты во всем своем многообразии, макрофаги.
Стоит заметить, что на первых порах своего существования трансформированная клетка еще не утратила и своих свойств обычной, нормальной клетки данного организма, и именно эти еще не утраченные свойства и защитят ее от губительных действий лейкоцитов, макрофагов, антител плазмы крови.
Здесь уместно подчеркнуть, что в организме, защитные силы которого не ослаблены и находятся в хорошем тонусе, появляющиеся злокачественные клетки в своем большинстве либо гибнут под воздействием фагоцитирующих лейкоцитов, макрофагов, либо возвращаются в свое нормальное состояние, если антитела плазмы смогут нейтрализовать, разрушить поверхностные антигены, придававшие клетке свойства агрессии, злокачественности. Это наглядно подтверждают публикации Е. Каудри.
В «Мемориал госпитл» при обследовании шейки матки у женщин -евреек находили карциному
«in situ» у 25% обследованных, но рак шейки матки развивался лишь в 3,7% случаев.
Р.Е. Кавецкий, В.С. Шапот,Л.М. Шабад,Ю.М. Васильев и другие, занимающиеся вопросами канцерогенеза, считают, что опухолевые клетки имеют обратимые свойства, так как в основе образования опухолевой клетки лежит не генная мутация, связанная с качественными изменениями ДНК и потому необратимая по своей природе, а имеют место нарушения функции генов и связанные с этим нарушения регуляции процессов дифференциации клеток и их деление.
Функциональные нарушения в геноме клетки в начале приводят к антигенному изменению на поверхностной мембране клетки и приобретению свойств агрессии. В дальнейшем, по мере ослабления защитных сил организма, в клетке набирает силу ее агрессивность и клетка постепенно получает возможность проявить все свойства злокачественной опухоли. Она утрачивает механизм «контактного торможения», характерным признаком ее деления является деление клетки, не закончившей своего созревания, деление без определенного заканчивания.
Итак, злокачественной является обычная клетка живого организма, которая приобрела способность утилизировать «чужие» эритроциты.
В этом определении и заложена суть данной теории патогенеза злокачественного процесса.
II. О принципах патогенического лечения больных вообще и онкологических в частности.
История медицины знает немало примеров, когда то или иное открытие, та или иная теория влекли за собой период бурного расцвета медицинской науки и практики. Так, только в последнее истекшее столетие открытие групп крови привело к широкому внедрению переливания крови, развитию донорства и успешному лечению больных с массивными кровотечениями, различными анемиями.
Открытие антибиотиков позволило эффективно бороться с септическими состояниями и излечивать таких больных, которые до этого считались обреченными.
Внедрение эндотрахеального наркоза открыло хирургам доступ к оперативному вмешательству на головном мозге, сердце, легких, крупных и мельчайших сосудах.
К сожалению, вслед за всплесками бурного развития медицины наступали периоды разочарования, переоценки, переосмысления полученных результатов.
Сегодня почти все врачи отказались от использования цельной донорской крови даже при массивных кровопотерях у больного. Да и антибиотики расцениваются уже не как панацея при воспалительных , инфекционных процессах.
А анестезиология! Она не только распахнула хирургам доступ к операциям на сердце, легких, головном мозге, но и проложила широкую дорогу к парентеральному введению больному лекарственных веществ, причем очень часто в виде различных коктейлей, состав которых каждый уважающий себя врач «изобретает» сам в каждом конкретном случае.
Именно это обстоятельство открыло в расписании заболеваний новую главу- лекарственные болезни.
Более того, именно анестезиология стала своего рода зачинателем сегодняшнего увлечения симптоматическим лечением почти при всех болезненных процессах.
Однако, все это только прелюдия к нашей теме.
Медицина знает три вида терапии: этиологическую, патогенетическую, симптоматическую.
Этиологическое лечение, как известно, направлено на уничтожение или, по крайней мере, на блокаду, нейтрализацию причины, вызвавшей заболевание.
Патогенетическое — призвано усилить защитные силы организма в их борьбе с болезненным началом.
Задача же симптоматической терапии состоит в снятии тягостных симптомов проявления болезни, т. е. сделать все возможное, чтобы болезнь протекала не так мучительно для больного. Бесспорно, что в борьбе с патологическими процессами все три вида терапии имеют полное право на свое существование. Правда, в одних случаях первую скрипку играет этиологическая терапия, например при лечении инфекционных, септических состояний, в других — главная роль отводится симптоматическому лечению (при запущенных случаях рака, например). И все же при любом болезненном процессе самая ответственная роль должна отдаваться патогенетической терапии, которая призвана усиливать защитные силы организма.
Медицине известны многие тысячи примеров, когда безнадежно больные люди, в том числе и с запущенными случаями рака, полностью выздоравливали вопреки прогнозам медиков.
А что мы сегодня понимаем под названием «защитные силы организма?»
Еще в 30-е годы прошлого столетия Александр Александрович Богомолец, занимаясь вопросами реактивности организма, обратил особое внимание на соединительную ткань, ее функциональные состояния.
Кровь, лимфа вместе со всеми элементами соединительной ткани, клеточными и неклеточными, жидкими и гелеобразными, формируют, составляют внутреннюю среду организма. Какова внутренняя среда организма, такова и его реактивность на те, или иные патологические воздействия.
Он писал, что полноценная реактивность организма есть та целительная сила природы, которая во все времена была лучшим союзником больного и лечащего врача. Он подчеркивал, что ни этиологическое, ни симптоматическое лечение не могут быть эффективными, не дадут полного излечения в условиях недостаточной реактивности организма, что только патогенетическая терапия дает полное излечение, так как она направлена прежде всего на восстановление нормальной общей и местной реактивности организма.
Вы только вдумайтесь в эти слова: без патогенетической терапии ни этиологическое ни, тем более, симптоматическое лечение не приведут к полному выздоровлению больного. Не здесь ли кроется основная причина того, что у нас, в стране, очень много больных с хроническими, недолеченными заболеваниями и это количество неуклонно растет.
Итак, защитные силы организма — это реактивность внутренней среды, т.е. ее способность содержать себя (внутреннюю среду) в химически неактивном состоянии. Вот наша задача и состоит в том, чтобы разобраться в принципах патогенетической терапии, но разобраться не вообще, а конкретно обсуждая воздействия на все компоненты, составляющие внутреннюю среду, обусловливающие защитные силы организма.
В начале болезненного процесса в плазме, межтканевой жидкости целостного организма начинают накапливаться токсические (химически активные) вещества, сперва в границах какого — либо органа, региона.
Чтобы ограничить болезненный очаг от остальных здоровых органов и тканей, вокруг него возводится инфильтрационный барьер, вал. Он организуется из фибриногена, мобилизуемого из кровотока во внесосудистое русло, где из растворимого в плазме состояния он переводится в нерастворимый фибрин.
Безусловно активную роль в этом процессе играют все формы лейкоцитов и факторы свертывания крови. В этот же период токсические (химически активные) вещества вступают в реакцию со специфическими антителами (кавитандами, карцерандами, криптандами), которые пытаются их нейтрализовать.
Если патологический процесс прогрессирует, то специфических антител становится явно недостаточно, так как при этом идет увеличение количества токсических (химически активных) веществ, которые не только взаимодействуют с защитными силами организма, но и с клеточными элементами органов, тканей, повреждая их, но и друг с другом, создавая «третьи», т.е. новые химически активные (токсические) вещества, что еще больше усугубляет течение болезненного процесса.
Создаются условия для прорыва болезненного очага из региона в общий кровоток с развитием генерализованного патологического процесса. В этот период в борьбу с токсическими веществами вступают и неспецифические антитела типа агглютининов, преципитинов, лизинов, а также все клеточные формы соединительной ткани, включая лейкоциты во всем их многообразии
Именно в этот период чаще всего больной и обращается к врачу за помощью и тот, обследуя больного, находит у него как симптомы местного поражения какого — либо органа или региона, так и развернутую клинику поражения всего организма патологическим процессом.
Как же необходимо строить патогенетическое лечение в эти периоды болезни?
Конечно же, ничего нового, сверхъестественного я здесь не скажу, Все, о чем пойдет речь, давно используется в различных клиниках, больницах и не безуспешно. Я лишь попытаюсь все это как-то систематизировать, разложить « по полочкам», обобщить и , может быть, обосновать.
Итак, на первых порах при любом патологическом процессе и особенно если этот процесс воспалительный, надо помочь защитным силам в локализации этого процесса. Мы уже говорили, что в начале заболевания защитные силы мобилизуют из кровяного русла фибриноген вместе с другими факторами свертывания крови во внесосудистое русло, чтобы вокруг болезненного очага организовать инфильтрационный барьер, вал. Я думаю, что чем обширнее патологический очаг, тем большее количество факторов свертывания крови уйдет из кровяного русла на постройку этого демаркационного вала для изоляции болезненного процесса от здоровых органов и тканей.
Это обстоятельство может привести и часто приводит, о чем пестрит медицинская периодика, к развитию, в той или иной степени, дефицита факторов свертывания крови в кровяном русле, т.е. к развитию синдрома диссеминированного внутрисосудистого свертывания крови (ДВС -синдрома).
Конечно же, степень развития ДВС — синдрома целиком и полностью зависит и от величины патологического процесса, и от его агрессивности. Так как восполнение факторов свертывания крови даже в здоровом организме протекает не так быстро (для восполнения фибриногена, например, до обычного уровня организму требуется до трех суток), то больному с этой задачей справиться еще труднее.
Наша помощь в этом случае должна состоять во введении в организм больного факторов свертывания крови. Все они, как известно, находятся в донорской свежезамороженной антигемофильной плазме. Время введения этой плазмы, доза, определяются лечащим врачом, который руководствуется при этом развитием клиники болезненного процесса. Не подлежит сомнению, что введение антигемофильной свежезамороженной плазмы ни в коей мере не исключает, а, наоборот, дополняет другие лечебные мероприятия.
При генерализации болезненного процесса защитные силы организма в значительной степени израсходованы либо угнетены, блокированы токсическими веществами. В этой обстановке наша задача состоит в необходимости снять или, по крайней мере, уменьшить интоксикацию организма.
Медицине известно много методов дезинтоксикационной терапии. Это и обычное вливание растворов электролитов, чтобы разбавить концентрацию токсических веществ, и так называемый форсированный диурез, и использование искусственной почки, и различные виды гемосорбции , и дренирование лимфатического грудного протока и т.д. Я не стану давать характеристику всем этим видам терапии, они общеизвестны. Замечу лишь, что при всех этих методах дезинтоксикации задействованы органы выделения, а сердце вынуждено работать с усиленной нагрузкой. Возможно, что именно по этой причине все выше перечисленные методы лечения не всегда бывают эффективными.
Поэтому я хочу остановиться на плазмаферезе, на плазмаферезе лечебном. Этому методу лечения чуть более 20 лет и он только получает права «гражданства».
В свое время мне приходилось посещать многие ведущие лечебные учреждения бывшего Советского Союза, знакомиться с различными методами лечения больных и, в частности, с методами проведения плазмафереза. Однако, отделение лечебного плазмафереза я увидел только в Кардиологическом центре у академика Е.И. Чазова.
Да, в этом авторитетнейшем медицинском учреждении широко используется лечебный плазмаферез.
Но когда? В каких случаях?
В первую очередь при стенокардии, когда медикаментозное лечение не эффективное, болевой синдром снять не удается, а оперативное вмешательство противопоказано. Лечебный плазмаферез в подобных случаях не только купирует боли в области сердца, но и дает больному ремиссию в 9 -12 месяцев. В кардиоцентре лечебный плазмаферез используется также при гипертоническом синдроме любой этиологии, если лекарственная терапия бессильна.
Медицинская литература пестрит применением лечебного плазмафереза при очень многих заболеваниях, но, к сожалению, далеко не всегда с положительными результатами.
Сказать плазмаферез или лечебный плазмаферез — это еще ничего не сказать.
Все дело в том: как и чем проводить этот плазмаферез.
Методик проведения плазмафереза много. Я их даже не буду называть, а расскажу лишь об одном из них — прерывистом плазмаферезе, который, на мой взгляд, наиболее щадящий и наиболее маневренный. Этим плазмаферезом я и пользовался в своей лечебной практике и не безуспешно.
Кстати, когда я сам заболел двухсторонней пневмонией, а интенсивная антибиотикотерапия не давала нужного эффекта, именно прерывистый плазмаферез помог в успешном лечении. Да и многим коллегам, сотрудникам больницы, где я работал нередко проводился лечебный плазмаферез как дополнение к проводимому лечению и всегда с хорошим эффектом.
Вот наша методика.
Для проведения прерывистого плазмафереза больной подключается к одноразовой системе для переливания (а не забора) крови, причем подключается не к центральной вене, а к одной из периферических вен на верхней или нижней конечности. Эта система должна будет простоять у больного весь долгий день и служить для забора крови у больного, для возврата ему эритромассы, возможно и лейкомассы, для вливания растворов электролитов, донорской плазмы, альбумина и других жидкостей.
При прерывистом плазмаферезе забор крови делается в дозах не более 400 мл и лучше в стеклянные бутылки емкостью в 250 мл (где консерванта 50 мл). В таких стеклянных емкостях удобнее всего манипулировать с кровью больного: разделить на фракции: плазму, лейковзвесь, тромбоцитовзвесь, эритроциты, причем последние здесь можно дважды, трижды «отмыть», подвергнуть облучению ультрафиолетовыми, рентгеновскими лучами и т.д.
Должен подчеркнуть, что работа с кровью больного при прерывистом плазмаферезе проводится только вручную, а не на аппаратах плазмафереза. На вопрос почему? Отвечу ниже. А теперь некоторые подробности. Сделаем первый забор крови в дозе 400 мл по 200 мл в каждый флакон и эти флаконы заложим в рефрижераторную центрифугу для фракционирования.
Как на этот забор крови отреагирует организм больного? Конечно же, в первые минуты наступит некоторый спазм сосудов и несколько повысится артериальное давление. Вслед за этим организм сам попытается восполнить кровопотерю за счет мобилизации межтканевой жидкости в кровяное русло. Но и мы свою одноразовую систему не отключили, а начинаем капельно вливать растворы электролитов. В результате спазм сосудов снимется, циркулирующая по сосудам кровь несколько разжижится, вязкость ее уменьшится,текучесть по сосудам улучшится, что уменьшит нагрузку на сердце больного организма. Больше того, разжиженная кровь легче и свободнее проникнет в самые отдаленные регионы целостного организма и донесет туда и кислород, и другие жизненно важные вещества и удалит оттуда продукты метаболизма, т.е. улучшится трофика тканей.
Главное же состоит в том, что с эксфузированной кровью из организма удалится какое-то количество токсических веществ, а то, что еще осталось в кровяном русле разбавится вливаемыми растворами электролитов и жидкими средами организма, т.е. произойдет некоторое уменьшение интоксикации.
При плазмаферезе плазма в организм не возвращается и при лечебном плазмаферезе — уничтожается как содержащая в себе токсические вещества. По закону обратной связи, на смену удаляемой плазмы организм начинает синтез новой плазмы с производством, в частности и специфических антител типа кавитанд, криптанд, карцеранд. Чтобы помочь организму в этом вопросе обязательно необходимо предусмотреть восполнение удаляемой плазмы белковыми препаратами хотя бы на 60 — 75%. Восполнение это лучше производить донорской свежезамороженной антигемофильной плазмой, а также 5 — 10% раствором альбумина и делать это в конце дня, когда заканчивается плазмаферез сегодняшнего дня.
В процессе проведения лечебного плазмафереза забор крови у больного по 400 мл делается 2-4-5 раз в течение дня и это количество зависит от диагноза, состояния больного. И все это время восполнение удаляемой плазмы производится только вливаниями обычных растворов электролитов. Подчеркну еще раз, что при выполнении этой процедуры меньше страдает сердечная мышца, эффективнее снабжаются органы и ткани периферийных регионов больного организма кислородом, питательными и другими жизненно важными веществами. Более того, так как токсические вещества при лечебном плазмаферезе, удаляются из организма вместе с плазмой, то органы выделения (почки, печень, легкие, кожа) не подвергаются вредному воздействию токсических веществ.
А как используются форменные элементы крови про лечебном плазмаферезе? Проще всего полученную после фракционирования крови эритроцитарную массу немедленно возвратить больному. Именно так чаще всего и поступают во многих лечебных учреждениях особенно при производстве аппаратного плазмафереза и потому, на мой взгляд, не всегда добиваются ожидаемого эффекта в лечении больного.
Почему?
Давайте разберемся. Что из себя представляет эритроцитарная масса после фракционирования крови больного? Кроме эритроцитов здесь находятся остатки плазмы, консерванта, лейкотромбомасса, обломки, осколки клеточных элементов не только форменных элементов крови, но и тканей органов, поврежденных токсическими веществами и отторгнутых в кровоток. Здесь же находится и определенное количество токсических веществ. Возвращать такую
«эритроцитарную массу» больному вряд ли стоит. Такую «эритроцитарную массу» мы подвергаем фракционированию, разделяя ее на эритроциты, лейкоциты, тромбоциты, после чего эритроциты трижды подвергаем отмыванию по общепринятой методике. В результате получаем эритроциты, лишенные плазмы, консерванта и всех или почти всех осколков и обломков клеточных элементов. Вот эти отмытые эритроциты мы разводим 1 : 1 теплым раствором электролитов и возвращаем больному.
Но и это еще не все.
Как вы знаете, еще в 30 -е годы прошлого столетия некоторые авторы при лечении больных трудно поддававшихся медикаментозной терапии, подвергали небольшие порции их крови- 200 — 250 мл- облучению рентгеновскими или ультрафиолетовыми лучами и не безуспешно. В последние 20 — 25 лет эти методики получили свое второе рождение. Опыт медиков говорит, что противопоказаний для этих воздействий на малые порции крови нет. Этими методиками мы не пренебрегали. Облучению мы подвергали отмытые эритроциты,
НО ! воздействие ультрафиолетовыми лучами мы производили в конце рабочего для, подвергая облучению последнюю порцию отмытых эритроцитов, повторяя эту процедуру через день, через 2 — 3 дня в зависимости от показаний.
Если речь идет о воздействии на кровь рентгеновскими лучами (на 200 мл крови дается доза в двадцать тысяч рад) то это делается только один единственный раз и только в конце курса лечебного плазмафереза.
Из выше сказанного, видимо, совершенно ясно, что лечебный плазмаферез является активным иммуностимулирующим методом лечения. Он
стимулирует в организме больного не только синтез веществ растворенных в плазме, но и синтез клеточных элементов крови (эритропоэз, лейкопоэз, тромбоцитопоэз). Поэтому к назначению и проведению плазмафереза необходимо относиться ответственно. При наличии у больного анемии, лейкопении, гипопротеинемии можно назначить только один сеанс плазмафереза (сделать забор только 400 мл крови), как иммуностимулирующую манипуляцию, не более того.
Конечно же, к выше перечисленным методикам всегда добавляется то или иное медикаментозное лечение, которое обязательно включает в себя и иммунотерапевтические вещества, и симптоматическое лечение.
Теперь же мне хочется вернуться, правда очень коротко к проблемам лечения онкологических больных.
В своих выше названных статьях я приводил высказывания академика А. А. Богомольца, о том, что рак может развиться в организме только при снижении его реактивности. Он не отгораживал развитие злокачественных опухолей от патогенеза обычных болезненных процессов, что начало и рака, и любого другого патологического процесса связано со снижением реактивности соединительной ткани, которая является защитной силой организма.
Выше, в этой статье я написал, что на появление болезненного очага в любом органе или ткани организм реагирует возведением вокруг него инфильтрационного барьера, вала, чтобы отгородить этот болезненный очаг от здоровых органов и тканей и, что в построении этого вала принимают участие составные элементы защитных сил организма — фибриноген с остальными факторами свертывания крови, а также коллагеновые, эластичные волокна и безусловно клеточные элементы соединительной ткани. После ликвидации болезненного очага и наступления выздоровления этот инфильтрационный барьер полностью рассасывается и изоляция бывших болезненных органа или ткани полностью снимается.
А если полного выздоровления не наступило из — за неполного или неправильно назначенного лечения и болезненный процесс перешел в стадию хронического течения болезни?
Что тогда происходит с инфильтрационным валом? Снимается ли изоляция болезненного очага?
Конечно же нет! Изоляция останется до тех пор пока болезненный процесс не будет полностью ликвидирован. И организм, его защитные силы будут продолжать борьбу за полное оздоровление.
И сколько может длиться это единоборство? Если месяцы, один — два года, то это еще терпимо. А если годы? Ткани, орган многие годы в изоляции! На годы нарушается межклеточный межтканевой, межорганный соседский обменный процесс!.
Вот вам и готовое подтверждение классических опытов Оппенгеймера и Студитского по получению опухоли в эксперименте. ( «Пластмассового рака») Вот и прямое подтверждение того, что хронический вяло и длительно, годами текущий в каком- либо органе или ткани болезненный процесс может перейти — в злокачественный. Именно эти обстоятельства, возникшие в клетках изолированных воспалительным барьером, и приведут к тому, что в геноме изолированной клетки активизируется законсервированный ген, который руководит синтезом поверхностных антигенов в клетках соседских тканей (органов), способных взаимодействовать с эритроцитами, адресованным этим клеткам. Этот активизировавшийся ген («взбесившийся ген») и заставит свою клетку синтезировать и разместить на своей поверхностной оболочке антиген, свойственный соседским клеткам, находящимся за инфильтрационным валом и с его помощью получить возможность «забирать от чужих эритроцитов» те вещества, которые раньше (до изоляции) поставлялись в порядке взаимного обмена веществ соседями.
Так наступает трансформация клетки.
Ну а как же выстраивать лечение онкологического больного?
Необходимо помочь защитным силам организма выйти из угнетенного, ослабленного состояния, застоя и начать активную борьбу с опухолевым процессом. Однако, это только слова но не более.
Что же все- таки делать?
Во — первых, надо полностью убрать из арсенала лечения онкологических больных лучевую терапию и химиотерапию, которые губят защитные силы организма.
Во — вторых, главную роль в лечении онкологических больных разделить между хирургическим и иммунологическим методами.
Перед хирургическими вмешательствами должны быть поставлены следующие задачи: удаление большей массы опухоли; если это невозможно то надо попытаться провести какую — либо паллиативную операцию типа обходного анастомоза, наложения свища, чтобы уменьшить интоксикацию. Если невозможно и это, то сделать хотя бы биопсию для производства гистологического исследования опухоли.
Иммуннотерапия должна включать в себя: лечебный плазмаферез, интенсивную витаминотерапию, особенно аскорбиновой кислотой, иммунопрепараты в супердозах. (Так например, онкологическим больным после перенесенных пульмонэктомий, гастрэктомий, мастэктомий я вводил в подлопаточную область под кожу однократно 20 мл 1% экстракта плаценты при дозе в 1,0 мл 1% экстракта.)
Лечение онкологического больного — это очень долгий по протяженности и тяжкий по психологической и физической нагрузке труд. Четвертая стадия опухолевого процесса ни при каких обстоятельствах не должна быть препятствием для проведения патогенетического лечения. Не надо страшиться начинать плазмаферез при глубокой анемии у онкологического больного. Наоборот, надо проникнуться верой в то, что даже первый проведенный в течение дня сеанс плазмафереза обязательно принесет больному ощутимое облегчение. Он как бы вздохнет свободнее, яснее и четче увидит окружающее. Даже боли могут быть сняты уже после первого сеанса плазмафереза.
При 1-2-3 стадиях ракового процесса любой локализации при оперативном вмешательстве удается, как правило, полностью убрать первичную опухоль и затем все надежды на излечение возложить на иммуностимулирующие мероприятия. В данных ситуациях первый сеанс плазмафереза можно провести уже на 4 — 5 день после операции, т.е. когда больной уже начал принимать пищу. Первый сеанс можно и, видимо, нужно провести даже при наличии анемии, протеинемии, а последующие — при отсутствии противопоказаний. Сеансы плазмафереза в послеоперационном периоде лучше проводить один — два раза в неделю, делая не более одного забора крови (400 мл). При 4 — й стадии первое оперативное вмешательство чаще всего носит паллиативный характер, поэтому после интенсивного патогенетического лечения, когда исчезнут явления интоксикации, нормализуются показатели лабораторных исследований крови, необходимо прибегнуть к повторному оперативному вмешательству, для очередной попытки удаления первичной опухоли. Другими словами, при 4 -й стадии опухолевого процесса возможно несколько оперативных вмешательств. При этом вовсе не исключено получение не только длительной ремиссии в течении опухолевого процесса, но и полного излечения больного. И здесь плазмаферез необходимо проводить бережно, осторожно не чаще одного — двух раз в неделю, делая забор крови не более 400 мл.
Я не вел статистику своей практической работе, но у меня есть много наблюдений за больными, которые более 20 лет назад перенесли комплексное лечение по поводу рака легких, желудка, молочной железы, толстого кишечника и если и умирали, то не от рецидива ракового процесса. На моей памяти много больных и с 4 стадией болезни, переживших 5 летний рубеж.
В любом случае лечение онкологического больного сегодня пока может выполнить только врач энтузиаст своего дела. А чтобы лечение онкологического больного стало повседневным, обычным делом и было бы успешным, необходимы:
-наличие онкологического отделения в каждой соматической больнице (онкологический больной — это обычный больной, требующий не специального, а квалифицированного лечения),
-наличие в лечебном учреждении отделения переливания крови.
III. О профилактике рака.
В своих выше упомянутых разделах я не говорил о канцерогенных веществах, не пользовался терминами «онкологический процесс», «онкоген». Видимо на этом стоит подробно остановиться.
Но сначала необходимо разобраться с последними публикациями о достижении в сфере «генной инженерии».
Оказывается найдены «ген национальности», « ген человеческой судьбы», где запрограммированы все болезни конкретного человека, его жизнь в будущем.
Все это не только весьма сомнительно, но это даже не фантастика.
К сожалению, появились люди поверившие в эти « достижения науки».
В связи с этим я вспоминаю книги В.М. Дильмана «Четыре модели медицины» и «Эндокринологическая онкология», опубликованных лет 20 тому назад, в которых он разработал целое философско — медицинское учение о заболеваемости человека, в основу которого был положен гомеостаз -постоянство внутренней среды.
Вопрос о гомеостазе весьма серьезен и на нем стоит остановиться.
Еще в 1878 году Клод Бернар высказался о том, что стойкость внутренней среды является условием свободной жизни. Спустя полвека У. Кенном этой стойкости внутренней среды дал название -гомеостаз. Постепенно это понятие обросло различными комментариями, дополнениями, замечаниями и в настоящее время в 3- м издании Большой Медицинской энциклопедии под гомеостазом понимается:
« …. относительное динамическое постоянство внутренней среды ( крови, лимфы, тканевой жидкости) и устойчивость основных физиологических функций ( кровообращения, дыхания, терморегуляции, обмена веществ и т. д.) организма человека, животных.
К этому определению разработан целый ряд приложений, где указываются параметры физиологических функций, показатели содержания во внутренней среде многих веществ в определенных пределах, границах, выход за которые уже считается патологией. Сегодня на гомеостазе, на явлениях нарушения тех или иных параметров, границ показателей постоянства внутренней среды построены и диагностика и принципы лечения заболеваний.
Да и различные теории медицины зиждятся именно на гомеостазе, как на одном из главных законов, которому подчинен процесс жизнедеятельности организма.
Вот какую теорию разработал и В. М. Дильман.
Он считает, что в развитии болезней кроме экологических, генетических, аккумуляционных факторов существует еще и фактор нормального развития организма.
И далее: « Если стабильность внутренней среды есть обязательное условие свободной жизни организма то непременным условием развития организма является запрограммированное нарушение стабильности.»
Он пишет, что развитие организма не может происходить в условиях равновесия и стабильности, что постоянство внутренней среды запрещает развитие организма, и потому необходимым условием развития является нарушение гомеостаза. Но так как любое стойкое нарушение гомеостаза — это болезнь, то программа нормального развития организма непосредственно трансформируется в механизм старения и развитие главных болезней, избежать которые человек не может.
К главным болезням человека В.М. Дильман относит старение, климакс, ожирение, атеросклероз, сахарный диабет, рак, психическую депрессию, гипертоническую болезнь, гиперадаптоз.
Он утверждает, что эти главные болезни человека развиваются не в результате внешних повреждающих факторов и не внутренних генетических поломок, а являются следствием нормального развития человеческого организма, они запрограммированы в его жизни, развитии и предупредить их, излечить невозможно.
О том же сегодня заговорили и «генные инженеры», открывшие гены старения, гены национальности, гены жизненной судьбы.
… И какой же вывод отсюда следует? Что медицина и деятельность ее учреждений не более чем мышиная возня? Что профилактика, борьба за здоровье человека — это одни разговоры?
Давайте попытаемся разобраться в этом вопросе.
В моих статьях, с которых я начинал наш разговор речь идет о защитных силах организма, которые содержат его внутреннюю среду в химически неактивном состоянии.
А ведь химически неактивное состояние — это, если хотите, и есть то самое постоянство внутренней среды, гомеостаз, и зависит оно, это постоянство, от деятельности защитных сил, т.е. является следствием, продуктом функционирования этих защитных сил, а не законом, регулирующим жизнедеятельность организма.
И нарушение, например, уровня сахара в крови, повышение артериального давления или высокая температура тела — это всего лишь симптомы многих заболеваний, причем далеко не всегда главные симптомы.
Другими словами, гомеостаз — это не закон, а следствие деятельности защитных сил организма, которые стремятся содержать внутреннюю среду в химически неактивном состоянии с тем, чтобы обеспечить эритроцитам возможность беспрепятственно находить свои клетки — адресаты во всех органах и тканях, обменивать кислород, продукты питания, гормоны, ферменты, витамины своих гемоглобинов на продукты метаболизма клеток, тем самым создавать оптимальные условия для слаженного, синхронного функционирования всех этих клеток во всех органах и тканях целостного организма.
При таком выше описанном состоянии целостному организму, всем его функциональным элементам не страшны никакие катаклизмы, ни внешнего, ни внутреннего происхождения.
Только снижение, угасание, истощение защитных сил организма может привести и, к сожалению, приводит к развитию того или иного заболевания, требующего активного вмешательства медицины.
Что можно сказать о канцерогенных веществах?
Их очень много. Это и лучи Рентгена, и радиоактивные вещества, и солнечные лучи, и травмы, и великое множество химических веществ, как экзогенного так эндогенного происхождения, и гормональные вещества. Все эти вещества при действии их на живую ткань ведут к появлению болезненного очага, нередко трудно поддающегося лечению.
Однако, прямых доказательств, что все эти вещества непосредственно повинны в трансформации обычных клеток в раковые в науке не имеется. Речь идет лишь о том, что эти вещества могут предшествовать появлению онкологического процесса в организме.
Онкологический процесс — это процесс вяло и длительно текущий, развивающийся, а вернее являющийся продолжением хронического вяло и длительно текущего воспалительного процесса в организме, который вполне может быть отнесен к 1 стадии онкологического процесса.
Под 2-й стадией следует, видимо, понимать появление в отдельных клетках онкогена(взбесившегося гена), что клинически можно обнаружить в болезненных тканях участков пролиферации (папиллом, полипов и т.д.). Здесь до появления злокачественного процесса еще очень и очень далеко и явления пролиферации носят чисто доброкачественный характер.
3 — я стадия это появление раковой опухоли, как исхода онкологического процесса.
Профилактические мероприятия ракового процесса в данной ситуации могут дать и, как правило, дают эффект в 1 и 2 стадиях онкологического процесса, но, если при 1 стадии показано интенсивное противовоспалительное медикаментозное лечение, то во 2 — й — уже необходимо оперативное вмешательство по удалению части ткани, органа с участками пролиферации.
На мой взгляд это, собственно, и все тайны и рака и онкологического процесса.
В докладе Всемирной организации здравоохранения за 1979 год «Химиотерапия злокачественных опухолей» говорится, что о раке часто думают как о едином заболевании, в то время как фактически — это около сотни различных болезней. Все раковые опухоли имеют некоторые общие характеристики: неограниченный рост, инвазивность раковых клеток в нормальные ткани или органы, дифференцированную клеточную морфологию.
Однако несмотря на эти общие черты, имеются и выраженные различия между разными формами заболевания. Эти различия отражают тенденцию раковых клеток сохранять некоторые характерные черты исходных тканей или органа.
Действительно, клинически, морфологически — это сотня различных заболеваний. Однако, патогенез у всех у них единый: хронический вяло годами текущий болезненный процесс, постепенно переходящий (с появлением в клетках «взбесившегося гена») в онкологический процесс и как финал всего — появление раковой клетки.
Жогов Владимир Алексеевич
Хирург, онколог, трансфузиолог
Рынок препаратов для наращивания мышечной массы кишит подделками, и в ход идут даже ветеринарные стероиды, которые вкалывают, к примеру, скаковым лошадям. И поскольку их разрабатывали непосредственно для животных, тем более, никто не изучал их воздействия на человека и неизвестно, как именно вы покалечите свой организм после их приема. Поддельные анаболики внешне похожи на настоящие, однако активные элементы в них абсолютно другие. Вместо стероида в упаковке может находиться что угодно: кофеин, какое-либо запрещенное активное вещество или просто толченый мел. Например, популярный одно время анаболический стероид метандростенолон продается нелегально даже после того, как его официальное производство было свернуто.
Анаболические стероиды вызывают повреждения печени, поскольку в кровь выбрасываются повышенные количества некоторых химикатов. У «анаболических» атлетов уровень этих веществ в крови в два раза выше нормы здорового человека, а нанесенные тканям повреждения могут сохраняться еще очень долгое время и после отказа от приема стимуляторов. Печень перестает очищать организм от шлаков, ее клетки повреждаются, а внутренняя структура меняется: образуются заполненные кровью полости. Это напрямую связывают с длительным употреблением большого количества стероидов. Из-за анаболических стероидов некоторые клетки печени разрастаются в напоминающие опухоли узелки; люди умирают от различных опухолей, вызванных приемом стероидов. Инъекционные стероиды открывают путь для проникновения прямо в кровоток бактерий и вирусов: например, инфекционному гепатиту.
В то время, когда ферменты печени заняты нейтрализацией анаболиков, они не могут работать в нормальном режиме. Для нейтрализации побочного химического воздействия препаратов, создающих «визуальное здоровье», применяется ряд препаратов, каждый из которых вызывает собственные побочные эффекты. Это блокираторы эстрогена, предотвращающие развитие тканей груди, диуретики (мочегонные средства) для борьбы с накоплением воды в организме, гонадотропин, чтобы предотвратить атрофию яичек, человеческий гормон роста для увеличения размеров мышц и общих размеров тела.
АЗБУКА ЗДОРОВЬЯ 